«Я всегда думала о нем как о «плохом полицейском» в игре «хороший полицейский: плохой полицейский»... Но пока мы пробирались по лабиринтам телецентра "Би-би-си" в Лондоне, я быстро пришла к выводу, что господина Иванова можно назвать кем угодно, но только не мрачным. К нашему смущению, нам пришлось ждать лифт целую вечность. Но добродушию господина Иванова, казалось, не было предела. «И это все для нас?» - спросил он, когда работник кухни "Би-би-си" протолкнул мимо большую тележку, нагруженную бутылками с водой. Когда мы все, наконец, втиснулись в лифт, он шутливо крикнул своему послу в Лондоне: «Выходите! Вы слишком тяжелый! Двери не закроются!» А когда я предложила ему нанести грим перед телевизионным эфиром, он задумчиво ответил: «Интересно, о чем подумает британский министр иностранных дел, если я появлюсь у него со следами пудры на лице?»
Читая этот рассказ британской журналистки Бриджет Кендалл о том, что происходило перед её интервью с главой российской дипломатии в марте 2003 года, можно легко прийти к выводу: в момент, когда происходил описанный выше эпизод, у Игоря Иванова не было ни единой заботы и поэтому он так активно демонстрировал свое обаяние. Неправильное, в корне неправильное умозаключение. В тот весенний месяц два с лишним десятилетия тому назад на фоне вторжения США и Великобритании в Ирак Москва фактически расколола западный лагерь: сформировала с Парижем и Берлином «стратегический треугольник» который решительно выступил против действий Вашингтона и Лондона.
Конечно, на фоне того, что происходит сейчас, период, когда Игорь Иванов руководил российским министерством иностранных дел, может показаться временем почти ненатурального спокойствия. Но это тоже абсолютно обманчивое впечатление, вызванное известным свойством человеческой памяти: с течением времени все проблемы и сложности забываются и прошлое все больше воспринимается исключительно как источник позитивных эмоций. Однако реальность, в которой приходилось функционировать министру Игорю Иванову, была совсем иной. Это было время, когда Россия выходила из очень тяжелого экономического кризиса. Это было время, когда внутри РФ бушевал конфликт в Чечне, а за её пределами — война в бывшей Югославии.
Это было время — в начальный период министерской карьеры Игоря Иванова - когда руководители российской внешней политики пытались остановить движение НАТО на восток в условиях полной дисфункциональности ельцинского Кремля. В сентябре 1999 года американский журнал Time так описывал систему координат, в которой приходилось действовать главе МИД РФ: «Игорь Иванов, известный своей обходительностью при защите российских интересов за рубежом, не любит называть себя влиятельным европейцем. Влиятельным — несомненно. Европейцем - определенно нет. Иванов... может носить сшитые на заказ в Милане костюмы и почти 15 лет проработал в Мадриде сначала в качестве торгового представителя, а затем посла. Но его мышление основательно, гордо и вызывающе русское».
Где здесь указания на сложность работы российского министра иностранных дел в 1999 году? Подождите, у этого комплиментарного пассажа в Time есть довольно ядовитое продолжение: «Немногие официальные лица в Москве так громко выступали против действий НАТО в Югославии как примера враждебных намерений Североатлантического альянса. На протяжении всех воздушных ударов Иванов поддерживал антинатовский настрой - только для того, чтобы быть униженным своей же стороной, когда военное руководство, обойдя его, направило российских десантников в аэропорт Приштины в составе международных миротворческих сил».
Из этих приведенных выше цитат может создаться впечатление, что Игорь Иванов был «ястребом из ястребов». И это тоже не так. Игорь Сергеевич всегда был и остается сторонником жесткой защиты российских национальных интересов. Однако он — как и в свое время Владимир Путин — надеялся на то, что мир в Европе удастся сохранить. Я часто встречаюсь и обсуждаю с занимающим сейчас должность президента Российского совета по международным делам Игорем Ивановым самые разные темы. И вот одна из тем, к которой Игорь Сергеевич часто возвращается: когда именно был упущен шанс урегулировать кризис на Украине дипломатическим путем? И есть ли в этом его личная доля ответственности?
Учитывая то, что Игорь Иванов покинул пост главы МИДа еще весной 2004 года, я считаю, что такой доли ответственности нет. Но, как человек чести, Игорь Иванов не заинтересован в самооправдании. Он заинтересован в том, чтобы докопаться до истины, найти способ помочь своей стране. Горжусь тем, что у меня есть такой старший товарищ! С юбилеем вас, Игорь Сергеевич!
