“Я приехала в Абхазию тайно. Никого не предупредила, остановилась на съемной квартире. Встретилась с сотрудницей нашего домоуправления. Говорю ей: я сестра Кирилла Борисова (имя изменено. — М.П.). Она мне: а я и жену Кирилла знала прекрасно. В общем, узнала она меня.
Когда я слушаю эту женщину, мне кажется, что я погружаюсь в какой-то шпионский детектив. Об истории своей борьбы за квартиру в Абхазии, доставшуюся по наследству от умершего мужа, она может говорить часами. Как приехала в Сухум в качестве “сестры” своего же мужа. Как долго скрывала, что тот умер, хотя имела на руках его завещание. Как старалась, чтобы о ее намерении обратиться в суд с иском о признании права собственности на квартиру не прознали раньше времени теперешние жильцы.
— А что они могли сделать?
— Да мало ли что. Подключить свои связи. Заплатить кому надо деньги. Нанять наркоманов, чтобы они меня ограбили или избили.
Отмечу сразу: это история со счастливым концом. Женщине, которая просила ее не называть, удалось отсудить квартиру. Правда, вселиться в нее она пока не может: новые жильцы освобождать квартиру не торопятся.
Благодаря усилиям нашей газеты вопрос о возвращении владельцам жилья, незаконно отобранного у них в Абхазии после войны, сдвинулся с мертвой точки. Создана совместная абхазо-российская комиссия, которая уже рассмотрела первую партию дел. Из примерно сорока заявлений обоснованными признаны шесть. Фигуранты этих дел должны быть восстановлены в правах на недвижимость.
Среди этих счастливчиков есть и люди, знакомые читателям “МК” по публикации “Абхазия объявила независимость от… РФ”. Например, Галина Дюкарева, которую защищал абхазский адвокат Тамаз Кецба. Собственно, по делу Дюкаревой было уже и решение суда города Сухум в ее пользу, и проблема состояла в том, что это решение не исполнялось. Не исполняется оно и сейчас — несмотря на решение комиссии, Дюкарева по-прежнему не может войти в свою квартиру.
Обоснованными признаны также претензии Валентины Коваленко и Татьяны Шевченко. По делу Коваленко есть также два судебных решения. Одно — о признании ее прав на квартиру по адресу: г. Сухум, Кодорское шоссе, д. 17, кв. 36. Другое — о выселении теперешних жильцов. 6 апреля суд постановил их выселить с предоставлением другой квартиры. Квартиру должна предоставить администрация города. Как скоро это произойдет и произойдет ли вообще, никто не знает. Сроки в решении не указаны.
В квартире в настоящее время проживает семья Аслана Тарбы. Интересно, что это брат бывшего начальника 1-го домоуправления Сухума Реваза Тарбы, который замешан еще в одном громком деле о мошенничестве с квартирами — деле Шевченко. Именно он выдал фальшивую справку о смерти Татьяны Шевченко, на основании которой ее квартира была признана бесхозной. И он же в 2007 году выдал ордер на квартиру Коваленко своему брату. Хотя эта квартира относилась к другому домоуправлению — Синопскому. Самого Реваза Тарба после скандала с фальшивой справкой уволили “по собственному желанию”. Никакого уголовного наказания он не понес. А его брат теперь отказывается выселяться из квартиры Коваленко и требует денег за сделанный там ремонт.
Такая же проблема с ремонтом может возникнуть и у Шевченко. Живущий в ее квартире молодой человек по имени Алмас Джопуа начал делать там ремонт в самый разгар судебной тяжбы с законными владельцами квартиры. Видимо, был твердо уверен, что абхазское правосудие встанет на его сторону. Пока этот ловкий юноша, сумевший за 50 тысяч рублей (так по документам) стать владельцем почти 100-метровой квартиры в Сухуме, считается “добросовестным приобретателем”. А самих Шевченко пустили по второму кругу бесконечных судебных тяжб.
На самом деле, считает знакомый московский риелтор, дело Шевченко не стоит выеденного абхазского мандарина: “В российском суде оно было бы решено минут за десять. У Татьяны Шевченко отобрали квартиру на основании липовой справки о ее смерти, причем эта липа доказана в абхазском суде. Если в основе цепочки сделок лежит мошенничество — аннулируется вся цепочка, все сделки признаются недействительными, или ничтожными. И все остаются с тем, что они имели до заключения сделки: Шевченко — с квартирой, Джопуа — с деньгами, которые он может требовать с продавца квартиры”. И то только в том случае, если не будет доказано, что сам Джопуа является членом организованной группы, совершившей мошенничество.
Мало того, пострадавшие могут потребовать от незаконно пользовавшихся их квартирами в течение многих лет людей возмещения “упущенной выгоды” — то есть тех денег, которые они могли бы получить, например, сдавая принадлежащее им жилье отдыхающим. И возмещения всех затрат, которые они понесли, добиваясь восстановления своих нарушенных прав.
Но это если по закону и по совести.
* * *
А на деле получается иначе. Например, как наказали мошенников, которых абхазский суд признал виновными в изготовлении фальшивой справки о смерти пенсионерки Татьяны Шевченко, на основании которой у нее отобрали квартиру? А никак. Сухумская журналистка Елена Заводская отправилась в то самое пресловутое домоуправление и выяснила: Нестор Зухба и Игорь Гварамия, признанные решением суда виновными в мошенничестве, амнистированы. Более того, Гварамия продолжает работать на прежнем месте. Его “пожалели” и решили дать доработать до пенсии. А его начальник Реваз Тарба, который и давал указания своим подчиненным, хотя и уволился, но судим не был. Где-то он и сейчас продолжает трудиться “на пользу” обществу.
Или возьмем историю ветерана ВОВ Олега Кулаева. Мы о ней уже рассказывали (http://www.mk.ru/politics/article/2010/02/03/423511-abhaziya-obrela-nezavisimost-ot-rf.html). Вкратце: участница грузино-абхазской войны Эмма Инапшба, которой правительство выделило в награду двухэтажный особняк, самовольно захватила еще три квартиры в том же дворе и поселила туда своего брата. Так брат и сестра стали обладателями целого жилого комплекса в наиболее престижном районе города. Хотя соседи предупреждали, что хозяева квартир не грузины и обязательно вернутся. Одна из этих квартир принадлежит на правах частной собственности Кулаеву. Но буквально на днях он получил из комиссии суровый, но справедливый отказ. Ибо не фиг. В самом деле: ветеран “в течение 15 лет не предпринимал мер по содержанию принадлежащего ему имущества” и таким образом “своими действиями отказался от собственности”.
На самом деле это ложь. Я пишу здесь это со всей ответственностью, потому что Инапшба заняли квартиру Кулаева в конце 1993 года. Прибавьте к этому 15. Получается ноябрь-декабрь 2008 года. А Кулаев, как следует из документов, начал предпринимать систематические усилия по возвращению своей собственности еще в первой половине нулевых, то есть за несколько лет до истечения 15-летнего срока. Хотелось бы также спросить членов комиссии: каким образом, по их мнению, должен был “содержать” он свою квартиру, если она сразу же после окончания войны была захвачена вооруженными людьми? Боюсь, что если бы ветеран в первые несколько послевоенных лет попытался оплатить в Сухуме коммунальные услуги (где, кстати, он мог бы это сделать? Банки-то не работали), его могла постичь участь родителей Елены Лазариди, которые сразу после окончания войны были расстреляны какими-то подонками в собственном дворе. Теперь Елена также безуспешно бьется за возвращение родительского дома.
Да и почему, собственно, Кулаев должен был оплачивать коммунальные услуги, которыми реально пользовались Инапшба? Кстати, наша знакомая Коваленко именно так и делала: она годами платила за коммуналку, не имея возможности даже войти в квартиру. Получается замкнутый круг: людей не подпускают к их квартирам, не дают возможности оплачивать услуги ЖКХ, а потом объявляют злостными неплательщиками. И тянут время в бесконечных судах: авось пройдет 15 лет — и вопрос рассосется сам собой “за сроком давности”.
После выхода нашей первой статьи, в редакцию обратились десятки людей с похожими проблемами. Рассказать обо всех здесь пока не представляется возможным. Известны случаи, когда людей буквально выживают из приглянувшегося кому-то объекта недвижимости: угрозами, насилием, поджогами. Первая группа пострадавших уже готовит иск в Европейский суд. Только это будет иск не к Абхазии, которая пока не является субъектом международного права, а к России. И платить (а в том, что платить придется, и немало, я лично не сомневаюсь) опять будет Россия.
