На одной из остановок в средние двери втискивается молодой человек в трусах и майке. Явно не спортсмен: взгляд неподвижный, опрокинутый внутрь себя, бессмысленная озабоченность на лице — и бормоча: «Только ехать никуда не надо», — следует мимо застывших граждан к задним дверям, в которые благополучно выходит. Шок, потрясение среди хранящих расслабленные воспоминания о недавней ласковой неге, успевших позабыть себя доновогодних курортников. Эпиграфом к последующим 366 високосным дням им явился во плоти образ родины.
Слабый и сильный
Другой автобус. Ближе к кабине водителя сиденье — на четверых: двое сидят лицом к своим визави. У окна по ходу движения — женщина. Рядом с ней — бомжеватый небритый замухрышка. Напротив них — спиной к кабине — мужчины пенсионного возраста, один — забиячистый, в бейсболке и кроссовках (от него разит табачищем), второй — в кожаной куртке и кашемировом кашне, солидный, знающий себе цену.
Входит старуха — боевая, патлатая, хромая, с гордым видом направляется к этим четверым, ведь тут — места для пожилых, обозначенные табличкой. И зычно вопрошает:
— Кто уступит?
Секунды достаточно, чтоб оценить ситуацию. Женщине, что у окна, странно подниматься, если рядом сидят мужики. Забияка в бейсболке равнодушно уставился в окно. Респектабельный всем надменным видом демонстрирует свою эксклюзивность, заслуженность. Естественно, молодцевато вскакивает бомжеватый, слабейший в четверке.
— Пожалуйста!
Мог ли расклад быть другим? Пожалуй. Если бы у бомжеватого хватило выдержки остаться недвижным. Кто бы тогда поднялся? Вряд ли забияка. Но, может, он и взорлил бы по-мушкетерски. Заслуженный, это было видно, по праву осознания своего превосходства, не поддался бы, не уступил бы никому. Женщина помоложе вряд ли уступит женщине постарше.
Не борьба
Но я стал свидетелем противоположного вышеобрисованному поведения.
Автобус. Двойное сиденье близ средних дверей. На том, что ближе к проходу, молодой человек, на том, что у окна, стоит его сумка. Вошла старушка, в отличие от боевой старухи в предыдущем эпизоде — тихая, скромная, нетребовательная. Встала, будто готовясь выходить. Юноша поинтересовался:
— Сядете?
— Не нужно вставать, — отозвалась она.
— Необязательно вставать, я подвинусь. — И он подвинулся. И взял сумку на колени.
— Наверно, тяжелая, — сказала старушка. И все же села.
Ни на следующей, ни через одну не вышла.
Давно не встречались мне те, кто отказался от борьбы — за причитающееся, положенное, лучшее. Добровольно согласившиеся с тем, что никто ничего никогда не уступит. Такой бабушки хотелось не просто уступить, а на руках нести ее до дома.
Размер имеет значение
Сперва надо обрисовать полуреспектабельного дядечку — в полушубке (куртке?) искусственного черного блестящего меха, седоватый, в очках тонкой оправы, солидные, хорошо отглаженные брюки слегка сомнительного, уж очень плотного, грубоватого материала и туфли не без изыска, вроде как крокодиловой кожи, с забрызганными слякотью носами. Читает, сидя в метро, журнал, статью под названием «90% мужчин считают, что размер имеет значение», водит глазами по строкам привлекшей (естественно) его внимание публикации и — зевает, заморенно жмурится, отключается, засыпает. Какой секс, даже теоретический, после трудного рабочего дня. Тяжела доля служащего, оболваненного не только в конторе, но и всемогущей прессой.
Старый голубь
Старый голубь, отупевший от климатических аномалий, пытается ухватить ускользающие остатки любовной неги. Кто знает: удастся ли преодолеть морозные атаки (вдруг они грянут?), дотянуть до весеннего возродительного солнышка? Но ловеласу не везло — стоило подпорхнуть к соблазнительной голубке, как возле нее тотчас возникал молодой конкурент, ветеран оказывался пренебрежительно отринут.
И вот неожиданно улыбнулась удача. Одинокая голубка не отвергла потрепанного ухажера. А поблизости не оказалось никого из соперников. Бывает же везение! Он раздул зоб, утробно взворковал и пошел вращаться вокруг оси — традиционный, генетически унаследованный или хорошо продуманный, тщательно рассчитанный приемчик, имеющий целью вскружить, заморочить голову… И голубка, и ее очаровательная головка вскружились, поддались охмурению.
И тут что-то в нем нарушилось. Разуверился в своей мужской силе? Потерял интерес к сочувственно наблюдавшей его отчаянную эскападу (а сочувствие в таких обстоятельствах оскорбительно) прелестнице?
Громко зааплодировав крыльями, он вспорхнул и полетел прочь.
А сердобольная дама? Она полетела вслед!
Потерявший голову комар
Сбитый с толку продолжающейся теплынью, потерявшийся в затянувшемся межсезонье, комар влетел через балконную дверь. И устремился на поживу — к незакутанному в непрокусываемые одежды телу. И — растерялся. Притормозил. Я видел: он, будто пораженный склерозом, сомнамбулически кружил над обнаженным участком человеческого тела и забыл, не мог вспомнить, что должен сделать, предпринять. Укусить? Напиться крови? Или присесть на стену и отдохнуть?
Изощренная месть
Мальчик на детской площадке с милой язвительной улыбкой сообщает худощавой ровеснице:
— Забыл сказать, тебя вчера приняли за мою маму.
Точно рассчитанный, не по-детски иезуитский укус. Вытянутое на грани слезоизвержения лицо бедняжки и сатанинский хохот обидчика, вероятно, знающего, за что он столь изощренно мстит. Его жестокость усугубляет трагедию.
Бережливость
Старичок с ножичком в овощном отделе супермаркета аккуратно откромсал от банановой грозди продолговатые плоды — чтоб не платить за перевес. Пустую соединительную черенковую часть оставил на прилавке.
В этом же магазине: ящик с мытой морковкой (условно по 20 руб. за кг) всегда полон, а с немытой (условно по 15 руб. за кг) опустошен. Дело, конечно, не в скупости москвичей и не в том, что гигиене они предпочитают грязь. А в предельной жалкой экономности. И придирчивой расчетливости: много берут за элементарную помывку.
Почем зря
Москву наводнили (глагол выбран намеренно) разнообразные уродливые и милые поливально-подметальные машины: утюжат мостовые и тротуары, вздымают тучи пыли и льют воду (которая в оттепельные дни и без того избыточна, а в мире дефицитна) почем зря — в том числе в дождливые и холодные дни. Регулярно в одном из парков вижу: приезжает цистерна (неуклюжий дизайн середины прошлого века) и расходует декалитры влаги на утопающие в хляби газоны. Распоряжение вменено свыше? Поливать при всех погодных условиях! Но своя-то голова у обихаживателей имеется? Или за срыв графика лишат зарплаты?
