Андрей Яхонтов
Публикаций: 1069
Дорогая Мэри! Сегодня состоялось собрание, на котором директор школы объявил, что пришло твое письмо и что ты хочешь переписываться с советскими сверстниками.
Оправдание супружеской измены Автобус устроил своему постоянному Пассажиру скандал: — Ты мне изменил! Поехал на другом номере — по другому маршруту, не в ту сторону, куда всегда ездим вместе! Пассажир жалко лепетал: — Это не измена, а очевидная необходимость. Мне понадобилось отправиться по другому адресу.
Он плакал горючими слезами размером с виноградины: — Она меня обманула!
Будь что будет? Человек средних лет, правильной, представлялось ему, жизненной позиции, впал в глубокое размышление: «Делай, что должно, и будь, что будет». Какое долженствование подразумевает данная сентенция? Что конкретно означает это самое «должно»?
Произошло ожидаемое: после выбраковки (сгоряча) некоторыми странами музыки Чайковского и запрета изучать в университетах творчество Достоевского и Толстого наши идеологи (позабыв мудрость: если тебя укусит собака, не отвечай ей тем же) предлагают табуировать западно-европейское и американское искусство.
На протяжении многих лет я не раз подступал к болезненной обязанности: воссоздать и последовательно выстроить историю моей семьи, ломал голову над многочисленными пробелами и выбоинами размыто и подслеповато воображаемой родословной — и откладывал, отодвигал намерение. Сложить разрозненную мозаику, осколочные дребезги воедино не получалось. Я не находил стержня, а острые края отдельных фрагментов ранили или обжигали соприкосновением с чем-то сокрытым, тревожным.
Листая блокноты с беспорядочно зафиксированными эпизодами, казалось, безвозвратно канувших времен, поразился, сколь быстро наше общество ступило на путь повторения.
— Желудок побаливает, — жалуется она. — Зря острое позволила. — У меня тоже, — спешит подтвердить догадку он. — Скорее всего, соус. Больше не на что грешить. Эти твои маринады… Консультации с врачами не сулили просвета: боли начнут усиливаться, превратятся в постоянные. Трудно станет подыскивать им обоснование.
Писатели умеют предчувствовать и провидеть. Черным по белому напророчено, напечатано, издано (задолго до сегодняшнего дня!): «Если Путин, прижатый к стенке экономическим давлением, издаст Указ о переходе к мобилизационной экономике, то один из пунктов этого Указа будет звучать примерно так: освободить ключевые посты в системе госвласти и общественной жизни от чиновников, известных прозападными настроениями».
1 апреля… Воспоминания невольно обращаются к веселым прежним дням.
Сынок мне отрада. Живем трудно, денег не хватает. Достала ему билеты на елку в Кремль. Недорогие. С собой дала мелочишку, говорю: там буфет хороший, полакомься. Возвращается и отдает мне эту мелочь. И еще ту мелочь, которую бабка дала. И говорит: «В буфете ничего, кроме шоколада, а я его терпеть не могу». Все понимающий, чуткий мальчик.
Боевитость — естественное состояние мужчины. Со стороны соперничество выглядело, наверно, впечатляюще. Два набычившихся и пошатывавшихся от выпитого красавца стояли друг против друга. Глаза обоих были налиты и покраснели. И разговор происходил нешуточный.
В связи с наступлением весны и триумфально состоявшейся в «Ленкоме» премьерой поставленной Андреем Соколовым «ЛюБоли» продолжаю эксплуатировать интимную тему.
Дружный шквал негодующих откликов обрушился на спектакль Андрея Соколова по моей пьесе «Койка». Слаженную когорту придирчивых критиков огорчило: лесбиянки предстали на сцене не хореографичными, а главный герой получил всего одно (!) эротическое предложение-приглашение от гомосексуалистов (дискриминация: почему не десять и не двадцать?).
В Ленкоме полным ходом идет подготовка к премьере спектакля «Люболь» по пьесе Андрея Яхонтова. Режиссер — народный артист России Андрей Соколов, он же исполнитель главной роли. Музыку сочинил Андрей Батурин, хореограф Николай Андросов, сценограф Аддис Гаджиев. В звездной постановке заняты Екатерина Гусева, Светлана Илюхина, Иван Агапов, Евгений Герасимов, Дмитрий Мальцев, Сергей Яковлев.
Льются слезы умиления, когда читаешь о простодушных кассиршах, лишившихся разума при виде громадных наличных сумм и сдернувших с похищенными миллионами — в убеждении: могут скрыться и затеряться посреди насквозь прорентгененной и заайфоненной страны.
По четвергам мы ужинаем в любимом ресторане — резные колонны, камин и тихая музыка. Четверг — наш день, официанты об этом знают и заранее накрывают стол в отдельном зале: времени у моего друга-министра всегда в обрез.
Большая литература не помещается в маленький мобильный телефон. А он сегодня — единственный имеющийся источник чтения. Листать книги — нечеловеческий труд, непозволительная роскошь, гурманская расточительность. Да и нужны ли, пусть классические, но анахронизмы? Или что-то актуальное в бумажных притчах все же наличествует? Предлагаю вольное изложение известных сюжетов — на нынешний лад.
Усматриваю откровенную дискриминацию в том, что так называемые мужчины могут в любой момент, едва им приспичит, приобрести резиновую женщину, а для подлинно прекрасной половины человечества покупка резинового друга в магазине специфического профиля и товаров повседневного спроса не предусмотрена.
Промелькнул год… Наступил следующий. Очередное звено №2022 условного летоисчисления скрепило прошлое и настоящее. Сколько таких склеек, связующих звеньев в твоей персональной цепочке-очереди? Невольно примешивается к скудной, скаредной арифметике раздольная мотовская мысль о лихой стремнинной быстротечности бытия.