Когда в январе 1936 года состояние больного британского короля Георга V стало абсолютно безнадежным, его личный врач лорд Доусон сделал ему смертельную инъекцию смеси кокаина и морфия. Как было написано в опубликованных полвека спустя после этого события дневниках лорда Доусона, врач пошел на этот шаг, чтобы «сохранить достоинство» монарха. Доусон хотел, чтобы о смерти короля было объявлено в респектабельной утренней газете «Таймс», а не в вечерних бульварных листках.
Властям Узбекистана подобные странные «душевные порывы» абсолютно чужды. Бессменного президента республики Ислама Каримова нет в живых. Однако с точки зрения официального Ташкента Каримов продолжал жить и даже обращаться к своему народу с праздничными обращениями.
Причины подобного поведения узбекских властей — тема для отдельного разговора. Но сейчас важно другое: 27-летняя эпоха Каримова в истории самой многонаселенной страны Средней Азии закончилась. Началась эпоха, название которой еще не придумано.
Будет ли эта новая узбекская политическая эпоха очень сильно отличаться от предыдущей? Когда в декабре 2006 года из жизни ушел пожизненный президент Туркменистана Сапармурад Ниязов, изменения в жизни республики оказались скорее косметическими. Вместо туркменбаши (в дословном переводе — «отца всех туркмен») Ниязова жителям республики было предложено с не меньшим рвением почитать аркадага («покровителя») Гурбангулы Бердымухамедова. Горстка бывших ближайших соратников Ниязова — например, начальник его охраны и де-факто второй человек в стране Акмурад Реджепов — сначала получила «повышение», а потом довольно быстро оказалась в тюрьме. Вот, собственно, и все. Замена Ниязова на Бердымухамедова практически никак не сказалась на отношениях с окружающими Туркмению странами.
Однако, с моей точки зрения, в Узбекистане туркменская ситуация не повторится. Несмотря на отдельные сходные черты в политической жизни Ашхабада и Ташкента, эти две страны — совсем не «братья-близнецы». Население Туркменистана — 5 миллионов 240 тысяч человек. Население Узбекистана — 31 миллион 800 тысяч человек. В Туркменистане есть практически неисчерпаемый источник дохода, который позволяет властям республики «заливать деньгами» любую проблему, — несметные запасы газа. В Узбекистане такого источника не имеется. В Туркменистане нет мощного исламского экстремистского подполья с реальными шансами на захват власти. В Узбекистане такое подполье есть.
Нет, смена власти в Ташкенте — это по-настоящему важное событие. Событие, которое может самым прямым образом повлиять и на жизнь соседних республик, и даже на жизнь таких мировых держав, как Россия, Америка и Китай. И вот в чем я вижу суть перемен: при всех теневых сторонах своего характера Ислам Каримов был настоящим хозяином. Политиком, который держал власть в Узбекистане в плотно зажатом железном кулаке и не позволял никому из внешних игроков активно вмешиваться в дела своей страны.
Как рассказал мне осведомленный источник в Москве, в начале 90-х годов вице-премьер России предложил Исламу Каримову сделку: Узбекистану позволят остаться в рублевой зоне, а в обмен на это Ташкент передаст Москве контроль над месторождениями золота и урана в районе города Зарафшана. Выслушав такое «соблазнительное предложение», Ислам Каримов самым буквальным образом послал нашего вице-премьера на три буквы. Русской матерной лексикой президент Узбекистана владел виртуозно и не особо стеснялся демонстрировать эти свои знания.
Уже во времена Путина российской дипломатии удалось договориться о создании в Средней Азии международного консорциума по управлению водными ресурсами региона. В Средней Азии тот, кто контролирует водные ресурсы, по сути, контролирует и весь регион. Поэтому очень может быть, что Москва находилась на пороге серьезного достижения. Но, увы, дальше порога ее не пустили. Услышав от вице-премьера (естественно, уже другого), что штаб-квартиру консорциума планируется разместить в Москве, Каримов впал в неистовство и «похоронил» проект.
В 90-х годах Ислам Каримов как-то раз не нашел общего языка с президентом Турции Сулейманом Демирелем. Анкара видит себя в роли «старшего брата» всех тюркских народов и сразу после распада СССР начала последовательно «окучивать» бывшие советские тюркоязычные республики. Каримов нашел очень убедительный способ показать, что никакие новые «старшие братья» ему не нужны. В одночасье все многочисленные узбекские курсанты были отозваны из турецких военных вузов.
Крутой нрав Каримова довелось на себе испытать даже самой могущественной стране мира — США. В мае 2005 года в узбекском областном центре Андижане произошло нечто: то ли народное восстание, то ли попытка исламских экстремистов захватить власть. Каримов ответил на это массированным применением силы. Америка вспомнила о своей роли защитника прав человека и потребовала «независимого расследования» андижанских событий. Но Каримов вместо этого взашей выгнал американцев с узбекской военной авиабазы в Ханабаде, которую они использовали с 2001 года.
После Ислама Каримова в Ташкенте больше нет исполинской фигуры, которой море по колено и которая ни с кем не боится затеять громкую ссору. С одной стороны, это может иметь положительные последствия. Сложный характер и болезненное самолюбие президента привели к тому, что Узбекистан почти со всеми поссорился и фактически самоизолировался. Например, по приказу Ислама Каримова на границе между Узбекистаном и Таджикистаном были размещены минные поля. А сам Каримов однажды даже вступил в кулачный поединок с президентом Таджикистана Эмомали Рахмоном — так, во всяком случае, произошедшее описал Рахмон.
Как сообщили в декабре 2009 года множество различных СМИ, общаясь с журналистами в Душанбе, президент Рахмон сделал изумительное признание: «Я много раз с Каримовым спорил. Два раза даже подрался. Один раз нас Назарбаев разнял. Другой раз Кучма. И я сказал ему: «Самарканд и Бухару мы все равно возьмем!» Смысл этого заявления состоит вот в чем: когда в 1924 году единая Туркестанская автономная социалистическая советская республика была разделена на Узбекистан и Таджикистан, Самарканд и Бухара оказались на узбекской территории. Но в Таджикистане многие до сих пор считают это решение величайшей несправедливостью.
Однако реальная причина столь необычных личных отношений Каримова и Рахмона кроется не только и не столько в сложной совместной истории двух республик. В 1992 году президент Узбекистана активно вмешался в гражданскую войну в Таджикистане и способствовал приходу к власти в этой стране недавнего директора совхоза Эмомали Рахмонова (так он тогда именовался). Сделав это, Каримов, видимо, ожидал «вечной благодарности». Но Рахмонов быстро показал, что у него есть «собственная гордость». И тогда Каримов обиделся — обиделся так сильно, что отношения с соседней страной постепенно оказались замороженными: туда из Ташкента прекратили летать самолеты и ходить поезда.
Отношения Узбекистана и Казахстана гораздо менее драматичны, но тоже очень сложны. Ислам Каримов видел в Нурсултане Назарбаеве соперника в борьбе за роль неофициального лидера Средней Азии. Отношения Узбекистана с Киргизией можно охарактеризовать как отвратительные: две страны никак не могут договориться о демаркации границы, спорят из-за водных ресурсов и прочая и прочая... Если новый лидер в Ташкенте окажется менее эмоциональным, более прагматичным и более склонным договариваться, то в Средней Азии и в экономическом, и в политическом плане наступит «новая жизнь». И выиграют от этого все, включая Россию.
Однако тут наступило время для этого неизбежного и в данном случае зловещего словесного оборота — «с другой стороны». Если после ухода Каримова в Узбекистане вдруг образуется политический вакуум, это будет означать самый кошмарный сценарий развития событий. Как я уже дал понять выше, исламское экстремистское подполье в Узбекистане не разгромлено окончательно — это просто физически невозможно. Это подполье лишь загнано в угол (извиняюсь за подобное «насилие» над русским языком) и ждет своего часа. И не дай бог, если этот час настанет: «пламя пожара» может быстро распространиться на всю Среднюю Азию и перекатиться через российскую границу.
В самом ближайшем будущем я не вижу предпосылок для подобной дестабилизации обстановки в Узбекистане. «Щит и меч» Каримова — многолетний шеф местной службы безопасности, бывший офицер советского КГБ Рустам Иноятов — является на данный момент одним из самых влиятельных людей в официальном Ташкенте. Не стоит недооценивать и премьер-министра республики Шавката Мирзияева. Да, он исполнитель, но исполнитель творческий, способный к самостоятельной постановке и выполнению задач.
Созданная Исламом Каримовым в Узбекистане система в теории вполне способна функционировать и без самого Каримова. Но вот совпадет ли теория с практикой? Это будет зависеть от того, как именно будут развиваться события в узбекских верхах, и от того, кто станет следующим постоянным президентом страны. Как сказано выше, эра Ислама Каримова в Узбекистане закончилась. А как будет выглядеть новая эра — не знает никто.
ОБНОВЛЕНИЕ: Правительство и парламент Узбекистана объявили о кончине Каримова
