Моя «девятка» остановилась на Мякининском шоссе в первом часу ночи. Трудно найти более пустынное шоссе. Под капот я не полез. Темно – глаз коли, да и понятно, что полетел ремень ГРМ, а тут ничего не поделаешь. Мимо покосившихся лачуг и роскошных дворцов я побрел к дому. Путь предстоял долгий, больше всего я опасался бродячих собак. Кажется, все московские стаи ночуют здесь, в карьере. Справа от меня зиял его крутой обрыв, и вскоре я увидел угрожающие огоньки.
Не бежать, не угрожать, не выделять запахов агрессии или страха – вспомнил я правила поведения со стаей псов. Огоньки делались больше, и вскоре стало ясно, что это не глаза одичавших животных, а неоновая вывеска. Раньше я ее не замечал.
«Трактир». Дверь оказалась не заперта.
Я сел у окна, посмотрел в него и убедился, что там кромешная тьма, заказал графин водки и пинту пива. Слава Богу – теперь без руля. Интересно, это просто кабак, или настоящий трактир, в котором можно заночевать? Пока не вернулась официантка с заказом, в зале сидел я один. Она была наряжена в коричнево-белую школьную форму советской эпохи и многоцветные дольчики.
Водка приятно обжигала пищевод, а пиво еще приятнее гасило этот пожар. Есть не хотелось. Вскоре рядом со мной присел хрупкий человек с усиками. Он смотрел, как я пью, курил и молчал.
Когда я попросил девочку в хаки и дольчиках повторить мой заказ, сосед заказал то же самое и представился: «Адольф, Адольф Гитлер».
Я не стал говорить, что мне очень приятно, но тоже представился. И не удивился. Я ничему уже не удивляюсь.
Он спросил, как я планирую отметить день победы. Был конец мая.
- Я имею в виду 22 июня, - уточнил Адольф. – День, когда я освободил русских от грузинской оккупации. Сталин бы всех русских истребил, если бы я не пришел вам на помощь. И здесь (он ткнул в кромешную тьму окна) жили бы только грузины.
- Сталин был осетином, - ответил я. Помолчали.
Пришел Медведев, сел на уголок. Гитлеру Дима не понравился, но они все равно церемонно обнялись. Помолчали.
- Вот за что меня все так ненавидят? – спросил Дима.
- Верни людям 0,3 промилле и зимнее время, - ответил Адольф. – Простить, конечно, не простят, но забудут со временем.
Дима плакал, Адольф непрерывно курил, я ждал, когда девочка в школьной форме отведет меня на второй этаж.
Через два дня я вызвал эвакуатор.
Продолжение http://www.mk.ru/blog/posts/2330-den-pobedyi-na-myakiniskom-shosse-2.html
